Домой

        Мне сказали, что мама меня бросила, потому что я родился не таким. Не таким как все. И раньше я не понимал, что это значит. Но потом понял…

          Ребята называли меня уродиной или страшилой. Хотя я мог нормально ходить, говорить, рисовать. Просто у меня было не такое лицо. Из-за моего лица со мной никто не дружил. А воспитатели никогда не обнимали меня также, как они часто обнимали других ребят…

          Но я верил, что мама бросила меня не поэтому. Просто, наверно, у них пока не было место для меня. И знал, что когда-нибудь наступит день, когда она обязательно вернётся. Что когда-нибудь этот день обязательно настанет, и поэтому я всё время этого ждал…

          В детском доме, где я живу, много других ребят. Есть младше меня, а есть старше. Но со мной всё равно никто не общается. Те, кто младше меня, боятся ко мне подходить из-за моего лица. А те, кто старше, обзывают меня и иногда издеваются. В такие моменты мне так хочется прижаться к маме. Я убегаю в нашу кладовку, куда редко кто заглядывает, и сижу там. Бывает, что я сижу там почти весь день, даже иногда не хожу на обед. Раньше воспитатели искали меня, а потом даже не стали звать.      

          А в кладовке есть маленькое окно, из которого видно кусочек небо, ограду нашего детского дома, дом напротив и поле. Мне нравиться смотреть на поле. Мне всё время снится, что я бегу по этому полю, а оно зелёное как летом, и я бегу со всех ног, прыгаю, а рядом со мной также прыгают и бегут другие ребята, и нам очень весело, и никто нас за это не ругает… Здесь, в кладовке, меня никто не трогает… А ещё в выходные дни отсюда видно, как приходят гости. Взрослые приходят к кому-то из ребят. У кого-то родители, братья или сёстры, у кого-то бабушки или дедушки. Какого-то из ребят на выходные забирают домой. А потом, в понедельник, они возвращаются и всем рассказывают, как хорошо им было там, где они были. А все остальные слушают. Я тоже люблю слушать их рассказы. Меня не пускают в комнату со всеми, и поэтому я слушаю из-за двери…

          У меня была одна моя игрушка. Мне сказали, что мама оставила её вместе со мной, когда отдала меня сюда. Это большой плюшевый мишка. Я помню, как раньше брал его с собой в постель, и когда засыпал, мне казалось, что рядом со мной моя мама, и мне становилось хорошо и тепло… Но как-то раз взрослые ребята, которые живут в соседней комнате, увидели меня с моим мишкой, как мы сидели вместе на подоконнике, и стали отбирать у меня. Я схватил его и стал кричать, чтобы они не трогали его. Но их было много, и у меня мишка вырвался из рук. А они стали кидать его друг другу, потом уронили на пол и стали пинать ногами. Я бегал из стороны в сторону, пытаясь поймать его, но они всё время толкали меня. И один из них толкнул меня так сильно, что я ударился головой со всей силы о батарею и в глазах стала темно. А потом, когда я открыл глаза, я увидел, как передо мной стояла наша медсестра и что-то меня спрашивала, потом взяла меня за руку и повела к себе в кабинет. А проходя по коридору я увидел, как мой мишка валяется в иглу с оторванной головой. Я помню, что я тогда так заплакал, что меня прибежали успокаивать воспитатели из других групп, начали ругать меня. А я плакал и не понимал, почему они меня ругают… Я хотел побежать в коридор и забрать своего мишку, но они сказали мне, что выкинут его на помойку… Больше я его не видел.

          После этого у меня ничего не осталось от мамы…

          Иногда были такие дни, когда почти все уезжали на какие-то соревнования. Меня на них не брали из-за моего лица, хотя я очень любил играть в мяч. И тогда я по долгу сидел на подоконнике. Иногда за окном шёл дождь и мне почему-то становилось очень страшно. А иногда я думал, что я никому не нужен и меня никто не любит. В такие минуты мне хотелось, чтобы я умер…

          Я знал по рассказам воспитателей и других ребят, что где-то далеко от нашего небольшого города есть большой красивый город. Несколько раз я даже успел увидеть его на фотографиях, которые иногда вешали у нас возле входной двери. Мне он сразу понравился. Я думал, что там живёт моя мама и я мечтал когда-нибудь поехать туда. Но старшие ребята говорили, что после детского дома меня отдадут в какой-то интернат, где я буду всё время лежать в одной и той же комнате, и откуда я уже никогда не уеду… Мне было страшно. Очень страшно, но я не знал, кому сказать об этом…

          А иногда к нам приезжали взрослые дяди и тёти, которые забирали потом с собой кого-то жить. Перед такими днями обычно почти всех надевали в самую красивую одежду и собирали в большом зале. Я только один раз был там, когда ещё был маленький. Я видел, как какой-то дяденька с тётенькой зашли в зал, где все мы сидели. Они улыбались и о чём-то говорили с нашим воспитателем. Потом стали играть с нами. А потом пошли гулять во двор с одной нашей девочкой. Все остальные завидовали ей, и я тоже завидовал. Мы все из окна смотрели, как они гуляют, они разговаривали с ней, подарили несколько конфет. А потом вернулись, о чём-то говорили с воспитателями и забрали эту девочку к себе жить… В такие дни я представлял, как будто забирают меня. Мне очень этого хотелось. Но воспитатели сказали, что меня никто не возьмёт, потому что берут красивых, а я не красивый. И поэтому меня больше не стали звать в наш зал, когда ещё кто-то приезжал из взрослых, чтобы забрать к себе кого-то жить. Мне было очень обидно. Я запирался у себя в комнате и долго-долго плакал. Мне казалось, что я такой маленький, даже казалось, что меня вообще нет… Что никому, никому я не нужен и никто никогда не будет меня любить… Мне казалось, что вокруг всё становилось чёрным и эта чернота как будто бы хотела проглотить меня. Тогда я прятался под одеяло и сидел там, пока кто-нибудь из ребят не возвращался в нашу комнату…

          Когда я смотрел в ванной в зеркало, мне стало казаться, что я действительно не красивый, что я не нравлюсь сам себе. И от этого становилось так плохо, и я думал, что точно тогда меня никто никогда не возьмёт к себе жить и у меня никогда не будет мамы…

          И потом, когда меня обзывали уродиной, мне уже было не так обидно, потому что я знал, что я на самом деле уродина…И что я никому не нужен…

          Больше всего мне запомнился один день, когда к нам в детский дом снова приехали взрослые, чтобы кого-то забрать. Все ребята побежали в зал. Мне не разрешали туда идти, но в тот день мне так хотелось посмотреть, кто приехал. И я решил хотя бы в замочную скважину подглядеть. Когда все зашли и закрыли дверь, я встал у замочной скважины и стал смотреть. Мне было видно высокого улыбающегося дяденьку с большими плечами, густыми чёрными волосами и большими-большими ладонями. А рядом с ним стояла тётенька в яркой зелёной куртке. Она тоже улыбалась так красиво, как я ещё никогда не видел. Воспитатели что-то говорили им. Потом я видел, как кто-то из наших ребят танцевал на сцене танец и что-то пел, а эти дяденька и тётенька стояли и хлопали. А потом я видел, как они взяли на руки одну наши девочку, немного младше меня и с ней фотографировались. Я помню, что когда я смотрел на них, мне так хотелось, чтобы они взяли на руки меня, именно меня, но я знал, что мне нельзя в зал… И было так обидно и плохо, что они меня не видят. Я смотрел и мне казалось, что я чувствую, как эта тётенька в яркой зелёной куртке обнимает меня своими руками, а потом этот дяденька рядом с ней берёт меня и садит к себе на шею…

          Вдруг потом в коридоре, где я стоял, появился один из тех, кто тогда отбирал у меня моего мишку и стал кричать, чтобы я уходил отсюда. И я побежал вниз по лестнице, на первый этаж, и спрятался там за диваном, который стоял рядом с входной дверью…

          Потом я видел, как все спускаются, и я снова увидел этого дяденьку с тетёнькой. Вокруг них было много ребят, кто-то держал из за руки, кто-то за ноги, кто-то что-то говорил,  а они улыбались и шли к выходу.

          Когда они вышли на улицу я выглянул из-за дивана и стал смотреть в окно. Я видел, как они стояли прямо за окном, дяденька разговаривал с ребятами, а тётенька с кем-то из наших воспитателей. Я смотрел на неё, и мне она казалась такой хорошей, как моя мама. А потом вдруг эта тётенька посмотрела в мою сторону и увидела в окне меня. Она смотрела на меня и что-то показывала. Я не понимал, что она показывает, я просто видел её большие добрые глаза. А потом вдруг она пошла обратно внутрь и я увидел, как она зашла и увидела меня рядом с диваном. А вслед за ней зашёл этот дяденька. Я помню, что воспитательница что-то говорила им про то, что у меня что-то с лицом и про то, что много других ребят и ещё что-то. И мне было страшно, но не шевелился.

          А потом я вдруг увидел, как эта тётенька подошла ко мне и спросила, улыбаясь и глядя прямо на меня, как меня зовут. Потом она посмотрела на дяденьку, он тоже подошёл и протянул мне свою большую ладонь. Я дал ему свою руку и сразу почувствовал сильное тепло. И вдруг они оба спросили меня, хочу ли я поехать с ними домой… Я даже не помню, что я ещё сказал, я только помню это одно слово – «ДОМОЙ»….

«Домой???»….. «домой!!!!!!»….

Я просто кивнул головой и дяденька в тот же миг взял меня на руки и они вместе со мной пошли на улицу. Мне казалось, что я плакал, или смеялся, я даже не помню. А ещё мне показалось, что это они кого-то другого взяли… Но через какое-то время я увидел, как мы садимся в большую красивую машину, дяденька посадил меня на колени к этой тётеньке, она крепко-крепко обняла меня и тогда я вдруг впервые почувствовал, как будто бы меня обняла моя собственная мама. И хотя это была не моя мама, но я почувствовал тепло её рук, услышал как бьётся её сердце…

          И я помню, как она сказала мне «Ну всё, малыш, сейчас мы поедем домой и ты согреешься»…

          И я ещё какое-то время смотрел на неё, а потом мне стало очень хорошо и тепло, и я заснул крепким-крепким сном…

 

 

 

 

10.02.09.